ВМЕСТО РОЗЫ СВОБОДЫ — ЛОЗА ГНЕВА

Так раненое древо источало
слова и кровь...
Данте

Между рождением поэта и его бессмертием есть миг, сотканный из тончайших капилляров памяти, сострадания, борьбы. Миг творчества. Таков и Миг западноармянского поэта Атома Ярджаняна, известного литературному миру под именем Сиаманто, чей сборник стихов вы, уважаемый читатель, сейчас открыли.  В древних горах Бюракн, что в сердце Армении, берут свое начало четыре великие реки — Тигр, Кура, Евфрат и Араке. Об этих сказочно красивых и суровых местах сложено бесчисленное множество стихов, легенд, песен и сказок. Уходят реки вдаль, уходят, чтобы набрать силу, дать Земле Армянской жизнь, и, как добрые, могучие и щедрые люди, входят во владения наших соседей, где они всегда желанные гости. На этих крутых берегах родилось немало прекрасных поэтов, чей путь можно сравнить с могучими реками, которые спокойно и уверенно вливаются в океан общечеловеческой культуры, а по сути — общечеловеческого братства. Евфрат-Река величия и скорби, река легенд и страдания, река плодородия и бесплодия, великая армянская река. Евфрат, ты мечта и глубинная боль Атома Ярджаняна, великого поэта-гражданина, чья огненная лира и короткая, как летняя ночь, жизнь были отданы Армении — ее Родникам и Будущему, ее Скалам и Мужеству, ее Трагедии... Поэт сам пал жертвой этой Трагедии - первого в XX веке геноцида.

В 1878 году в живописном и уютном городе Акн, что находится на правом берегу Евфрата, в образованной купеческой семье родился будущий поэт. Кстати, через семь лет после рождения Сиаманто близ Акна появился на свет еще один великий поэт Армении — Мисак Мецарснц, чья трагическая жизнь и нежнейшая лира вызывают и горечь и восхищение. Акн был всегда одним из центров армянской культуры. Здесь а конце XIX века родились, жили и творили выдающиеся умы — поэт-переводчик, литературовед Аршак Чобанян, прозаик, депутат турецкого парламента Григор Зограб, художник-график Эдгар Шаин, епископ, первый собиратель и исследователь национального эпоса «Давид Сасун-ский» Гарегин Срвандзтян и многие другие. С одними из них Сиаманто дружил, с другими был близок, сотрудничал, у третьих — учился...  Начальную школу будущий поэт окончил в родном Акне, а продолжил образование, по настоянию семьи, в Константинополе. Так мальчик навсегда покинул город своего детства. Величественный Евфрат уходил вдаль, унося в волнах щемящую тоску упрямых глаз. Это его река. Евфрат вот сейчас исчезнет за поворотом дороги, чтобы возникнуть, словно реальная вечность, в стихах... Тягучая, мудрая, яростная музыка Евфрата связала весь духовный мир Сиаманто, став основой его поэтической стихии. И где бы ни был поэт, здесь, на берегах Евфрата, будет цвести его Лоза Гнева. Лоза, чьи корни уходят в трехтысячелетнюю историю армянского народа. Лоза поэта, листья и плоды которой набирают силу и дают человечеству осязаемую душевную хронику древнего народа в критический период его истории, ибо опыт поэта неотделим от судьбы народа.

Однажды молодой Сиаманто, говоря о назначении поэта, сказал, что единственная цель художника видеть и любить прекрасное. Но он стал поэтом геноцида, где спрессованы голоса призыва и ужаса, отчаяния и тревоги, где нет места даже мечтательной грустной улыбке.

Аветик Исаакян называет Сиаманто «уникумом в мировой литературе».

Справедливо задать вопрос: почему Сиаманто стал поэтом геноцида, изменив своему идеалу?

В 1894 — 1896 годах коварный и слабоумный турецкий султан Абдул Гамид II, чтобы как-то продержаться на троне и тем самым продлить существование своей прогнившей империи, учинил в Константинополе и Сасуне резню армян. Предвидя эти события, друзья отца посоветовали вывезти совсем еще юного Атома из тогдашней столицы Турции. Будущий поэт впервые оказался в вынужденной эмиграции. Он почти год прожил в Египте, куда неисчислимыми толпами стекались беженцы. Перед открытой и легкоранимой душой Атома во весь рост встали призраки ужаса и бессмысленной смерти.

Я хочу всмотреться в огромные грустные и наивные глаза юноши, когда его взгляд вспыхивал яростью, когда неосознанная мудрость давала силу гневу. Сиаманто и теперь напряженно смотрит сквозь пространство Времени, сквозь пласт другого языка и открывает русскому читателю полную благородства и боли судьбу самого поэта, поэзию борьбы. Символично и то, что первое стихотворение, которое решается предложить застенчивый юноша издававшемуся в Манчестере на армянском языке журналу «Завтрашний голос», было «Сосланная свобода». Это произошло в 1898 году, когда поэт покинул свою родину и отправился продолжить учебу в университетах Женевы и Парижа. Так в армянскую поэзию вошел поэт высокого гражданского долга, чья лира и жизнь стали олицетворением судьбы целого поколения, призывом к надежде... Но до гибели поэта, до гибели целого мира было еще далеко. Была борьба, мучительная и яростная, за обыкновенное существование, была пора постижения и прозрения, была Боль, что равна Памяти, Судьбе, Творчеству...

«В художественном творчестве, — писал в одном из писем Томас Манн, — есть нечто символическое. Оно представляет собой новое образное воплощение унаследованных и с молоком матери впитанных свойств личности. Человек, — продолжает Манн, — ставший мыслителем или художником, «вырождается меньше, нежели среда, от которой он эмансипирует, и меньше, нежели он сам думает. Он не пересекает быть тем, чем были его отцы, — напротив, он воспроизводит их опыт в иной, более свободной, одухотворенной, образно-символической форме». Эта мысль находит блестящее подтверждение в творчестве Сиаманто. Его поэзия — это сгусток многовекового уклада жизни народа, его древнейшей культуры. Ведь замкнутый мир Акна концентрировал в себе все лучшее и характерное для прошлых веков и, быть может, в предчувствии своей близкой гибели (турецкие власти в 1896 году разорили Акн до основания, учинив там бесчисленное множество зверств), вручил все это маленькому мальчику, как бесценный дар... Миропонимание поэта несет в себе черты родового начала. Сиаманто действительно впитал это с «молоком матери». Отсюда и та языческая ясность и твердость духа, романтизм, которые в сочетании с опытом армянской средневековой лирики и французского символизма дали неповторимый поэтический сплав. Но язычником Сиаманто можно считать условно, ибо он похож на того язычника, который уже принял христианство. Это очень важно чувствовать, потому что всю поэтическую ткань его творчества питают эти два начала. Сиаманто получил превосходное образование, он много ездил по странам Западной Европы, подолгу жил в Париже и Женеве, глубоко изучая искусство, историю и, конечно же, литературу этих стран и народов. Поэт более года лечился от туберкулеза в горах Швейцарии. Здесь к нему пришла настоящая любовь, а вскоре и измена. Сиаманто в это время узнает и о самоубийстве отца. Скромный, молчаливый юноша был загадкой и магнитом для живущих во Франции. Германии и Швейцарии студентов-армян. Он поддерживал тесные контакты с учеными-мхитаристами из армянской конгрегации мхитари-стов, что в Вене и на острове Святого Лазаря близ Венеции. Поэт дружил со многими крупнейшими деятелями армянской культуры. Кроме названных А. Чобаняна и Г. Зограба, хочется отметить еще нескольких — поэтов Даниэла Варужана, Ваана Теке-яна, Аветика Исаакяна, актера Ваграма Папазяна, драматурга Александра Ширванзаде... Именно в эти годы поэт прошел школу политической науки, здесь, в Европе, он ясно понял роль своего поколения в контексте истории народа. Тогда же Сиаманто воспринял культуру Армении как мощный духовный пласт в мировой культуре, который со временем будет оценен человечеством. И не случайно, что именно в эти десятилетия увидели свет фундаментальные исследования в области армянской истории, языка и архитектуры, я имею в виду работы армянских ученых Тороса Тороманяна, Овсепа Орбели, Акопа Манандяна, Манука Абегяна, Рачия Ачаряна, русского академика Николая Марра, австрийского ученого И. Стржиговского, литовского исследователя Юргиса Балтрушайтиса (Младшего), в области литературы — знаменитые поэтические антологии — «Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней», которая вышла на русском языке под редакцией Валерия Брюсова, и трехтомник «Розы Армении», увидевший свет на французском языке в Париже. В области музыки несомненны открытия гениального Комитаса. Для Сиаманто Армения великого прошлого и есть Армения будущего. Дух Сиаманто, его романтический порыв, его оптимизм убеждают читателя, что светлый час в истории народа наступит, потому что возмездие для армянского народа означает — справедливость.

1901 год...

Он медленно идет по улицам уснувшего города. Чужого города. Его кроткий взгляд полон нежной грусти и необъяснимой тревоги. Глаза поэта... Я хочу понять внутреннее состояние его тревоги, хочу найти импульс его сомнения, вскрыть те неуловимые переживания, где зыбки границы между познанием и откровением... Сиаманто легко шагает по полуночной Женеве, и его тень, словно мутное око врага, преследует поэта, скользя по мокрым мостовым. Но вот взгляд юноши замирает на черных ветвях безлистого одинокого дерева. Он на какое-то мгновение останавливается, и тусклый свет газового фонаря освещает черные ветви молчаливого дерева и худую руку поэта, сжимающую тонкую книжку — первый сборник его стихотворений. Именно в Женеве в 1901 году вышел сборник стихов Сиаманто «Героическое», где впервые в армянской поэзии поднята до вершин высокой литературы тема геноцида, где в полной мере проявилась связь молодого поэта с его духовным отцом, гениальным армянским поэтом X века Григором Нарекаци. Сиаманто одним из первых армянских поэтов XX века обратился к опыту средневековой армянской лирики. Все самобытное и сложное его творчество читается как грандиозная поэма, где каждое стихотворение входит в определенный цикл, а все они имеют внутреннюю логику развития, где наряду с реальными героями присутствуют языческие боги, цари и вымышленные образы, где — и это важнее всего — зримо, полнокровно живет народ. Освободительная борьба армянского народа против турецких завоевателей постоянно волновала поэта. И он говорит возвышенно об уже ставших легендарными народных героях этой священной борьбы — Ахпюре Серове, Андранике, Католикосе всех армян Хримяне Айрике... Сиаманто трезво видит победы, просчеты и поражения этой борьбы, он ощущает себя рядовым воином своего мужественного и многострадального народа. Он призывает, заклинает всех рассеянных по миру армянских сыновей и дочерей жить и бороться совместно за светлые идеалы своей Отчизны, когда в мирных садах на берегу Евфрата будет тяжелеть виноград, когда молодое вино будет играть, как улыбка юноши, когда благородная свобода не покинет ее никогда. Влияние Сиаманто на всю армянскую поэзию XX века огромно. Взять хотя бы Даниэла Варужана и Егише Чаренца, двух гениев армянской поэзии, которые испытали сильное влияние его огнеподобной лиры. Сиаманто был также первым среди тех, кто разглядел в младотурках будущих палачей армянского народа. В 1909 году (то есть ровно через год после прихода к власти младотурок) в Стамбуле вышел новый сборник стихов поэта «Кровавые вести от друга», где Сиаманто разоблачает, клеймит позором этих лжереволюционеров. Правы армянские и зарубежные исследователи творчества Сиаманто, когда говорят, что нежнейший лиризм поэта, его страстный, неповторимый характер придают его поэзии особое обаяние. Без этих качеств стихи воспринимались бы как холодные лозунги-призывы. И неудивительно, что литературная общественность Европы высоко оценила творчество армянского поэта, выдвинув за несколько месяцев до его гибели на Нобелевскую премию. И где бы ни был поэт, а он побывал, кроме стран Западной Европы, в США (кстати, в 1910 году в Бостоне вышел том его собрания стихотворений), на Кавказе (в Тифлисе в 1913 году вышла отдельной книжкой поэма «Святой Месроп»), он высоко нес честь и достоинство своего свободолюбивого народа. Последняя поездка Сиаманто была в Восточную Армению. Это произошло в 1913 — 1914 годах. Свою поездку поэт завершил R Стамбуле, не подозревая, что этот город для него станет Голгофой. Поэт в полной мере разделил судьбу своего народа, когда в 1915 году младотурки стали планомерно осуществлять свой чудовищный акт истребления целой нации. В расцвете творческих и жизненных сил, наряду с лучшими представителями интеллигенции — Комитасом, Д. Варужаном, Рубеном Севаком, Г. Зограбом, Еруханом, Келекяном и многими другими, был арестован, а через несколько месяцев зверски убит и Сиаманто.

Но поэт погиб, оставив нам посаженную на берегах Евфрата Лозу Гнева, которая, по страстному убеждению Сиаманто, однажды прорастет Розой Свободы.

Рубен Ангаладян